.gif "Image")
В 1803 году в подданство Российской империи был принят аварский хан Султан-Ахмад вместе с его владениями. Этому событию предшествовало обращение самого хана к императору Александру I с просьбой о принятии в подданство. Письмо Султан-Ахмада, впрочем, как и все документы, поступавшие с Кавказа, было внимательно изучено во внешнеполитическом ведомстве России и с соответствующим заключением переправлено императору. Было ясно, что медлить в решении этого вопроса невозможно. На Кавказе назревали события, весьма невыгодные для России: уже много десятков лет там сталкивались интересы трех крупнейших стран региона — Ирана, России и Турции, что не раз завершалось войнами. После кратковременного перемирия они, как правило, возобновлялись. В арену военных действий на той или другой стороне вовлекались крупные дагестанские феодалы с их подданными. Поэтому России было выгодно, чтобы дагестанцы не содействовали ее противникам или, по крайней мере, придерживались нейтралитета. Политические переговоры с дагестанскими владетелями осуществлялись постоянно, несмотря на то, что прогресс достигался с большим трудом, требовались, конечно, и материальные затраты. С учетом всего этого российские дипломаты и военные посоветовали императору не мешкать с принятием в подданство хана Султан-Ахмада. Все организационные вопросы были возложены на главнокомандующего войсками на Кавказе, генерал-лейтенанта, князя Павла Цицианова (на фото), человека преданного империи, весьма решительного и жесткого. Видимо, зная его нрав, Александр I самолично предписал ему следующее: «Избрав способного и знающего тамошний язык и обыкновения штаб- или обер-офицера и снабдив его нужным от себя наставлением по сей комиссии, поручить ему те подлинные грамоты (т. е. грамоту Александра I о принятии Султан-Ахмада в подданство) отвезти к помянутому хану вместе с посланцем Хаджи-Муса-беком, ныне к вам отправленным, подать оные, как обряд требует, и привести его, хана, на верность подданства к присяге по форме».
Были учтены и соответствующие материальные затраты. Император распорядился выдать хану в случае подписания им верноподданнических документов ежегодное жалованье в размере пяти тысяч рублей серебром. Особые расходы были предусмотрены на покрытие потребностей ханского войска, если оно призывалось для участия в боевых действиях на стороне императорской армии. Вознаграждение могло быть увеличено за посреднические услуги и привлечение в императорское лоно других дагестанских феодалов. Получив эту инструкцию, содержавшую множество других подробностей, князь Цицианов приступил к ее исполнению. Первым делом он нашел человека, знакомого с дагестанскими обычаями, традициями, языками и готового немедленно отправиться в неблизкий и небезопасный путь. Таковым оказался капитан Терского казачьего войска Алексей Мещеряков, которому и ранее приходилось выполнять ответственные поручения начальства, в том числе связанные с установлением непосредственных контактов с горскими владетелями.
Казачьему капитану было внушено, чтобы он с подчеркнутым почтением отнесся не только к хану, но и наиболее близким к нему людям из числа родственников или сподвижников. Следовало неукоснительно соблюдать местные обычаи и традиции даже в случае, если будут обнаружены явные признаки неприязни или противодействия со стороны отдельных лиц, высокопоставленных или рядовых.
Сам же Павел Цицианов направил хану специальное послание, выдержанное в духе лучших дипломатических документов, изобиловавшее словами приязни и уважения.
В нем, в частности, значится: «Имею честь вам объяснить, что форма присяги, которую должны вы принять на верность подданства Его императорского величества, вручена мною сему посланному к вам нарочному капитану Мещерякову, он вам ее подаст, и я прошу вас покорнейше по присяге вашей по ней и по утверждению ее подписью вашей возвратить ему обратно».
Под формой имелся в виду документ, составленный на русском и иранском языках, в котором были обозначены обязательства, принимаемые ханом на себя. Экземпляры этого документа должны были храниться бессрочно у каждой из договаривающихся сторон.
Аварский хан благосклонно принял Алексея Мещерякова и сопровождавших его лиц. Императорская грамота была передана Султан-Ахмаду в торжественной обстановке, в присутствии многочисленных свидетелей были подписаны и обязательства, а при этом заявлено, что с «персидскими ханами и горскими владельцами, подданными и покровительствуемыми Его императорским величеством, быть мне, Султан-Ахмад-хану, в тесном союзе и дружбе и хранить оные свято».
Султан-Ахмад обязался защищать подданных российского императора в случае, если они будут подвергаться нападению или разбою. Особо подчеркивалось и то, что аварский хан приложит все усилия, чтобы оградить от набегов своих подданных селения соседней Грузии, незадолго до этого вошедшей в состав Российской империи, о чем дагестанские владетели были уведомлены еще в 1783 году.
Отдельная статья договора была посвящена обеспечению безопасной торговли на территории Аварского ханства и Дагестана в целом. По этому поводу в документе значилось следующее: «И да не дерзнет никто ни на малейшие обиды и притеснения или требования от них (т.е. купцов) чего-либо излишнего, и купечеству таковому собственная моя (т. е. Султан-Ахмада) защита и покровительство. В случае же, паче чаяния, при проезде через владение мое случится им разбой и грабительство, то селение, в окружности коего случилось то, отвечает полным и немедленным удовлетворением ограбленных купцов или возчиков товаров, и я тот же час обязан наказать грабителей и разбойников по вине их без малейшего послабления и снисхождения».
Договор завершался припиской о том, что он заключается на вечные времена и все преемники аварского владетеля обязаны поступать согласно данному документу. Но уже спустя чуть более года Павел Цицианов вынужден был обратить внимание Султан-Ахмада на то, что подписанный договор нарушается.
В 1804 году дагестанцы, в том числе подданные Султан-Ахмада, среди которых был и его родственник Алисканди, участвовали в набеге на грузинские села в бассейне реки Алазань, где вступили в сражение с войсками царского генерала Гулякова. Князь Цицианов потребовал наказания всех участников набега, а самого Алисканди выдать ему с целью расследования и наказания. В противном случае князь угрожал приостановкой выплаты жалованья хану. Лишь в 1807 году ханские привилегии были восстановлены, а Султан-Ахмад произведен в генерал-майоры.
«Шалости» горских республиканцев
В 1805 году в результате активного политического вмешательства Джарского джамаата был отстранен от власти Али-Султан, глава Илисуйского владения. Это событие, имевшее фактически характер государственного переворота, тесно увязывается с экспансионистскими действиями российского царизма на Кавказе.
За год до отлучения Али-Султана от власти Джаро-Белоканский союз сельских обществ, называемый иногда, не без оснований, Джарской федерацией демократических республик, оказался объектом неусыпного внимания царской администрации. Немаловажным было и то обстоятельство, что располагавшееся в непосредственной близости Илисуйское султанство при благоприятных военно-политических условиях могло опереться на царские штыки, чтобы избавиться от вассальной зависимости от Джарского джамаата. В этих двух политических образованиях главенствующую роль играли преимущественно аварцы и цахуры, имея данниками мугалов-тюрков и ингилойцев — исламизированных грузин.
По приказу князя Павла Цицианова генерал Гуляков совершил два похода против джарцев, причем последний завершился трагически — Гуляков, попавший в окружение, был убит, а его отряд едва спасся бегством. Однако во время первого удачного похода ему удалось склонить джарцев к подписанию капитулянтского договора, согласно которому побежденные обязаны были доставлять в царскую казну 220 пудов шелка-сырца.
Что касается Илисуйского султанства, то в этом документе обозначено следующее: «Соседственного союзного и всегда дружественного с нами (джарцами) илисуйского татарского султана Али-Султана и весь подвластный ему народ включаем неизъемлемо в верноподданичество наше Его императорскому величеству по всем статьям повинностей наших и высочайшим дарованным нам преимуществам, для утверждения коих присланные от народа и султана илисуйского поверенные Бала-юзбаши, Шихали-юзбаши и Мирза Хусейн-оглы вообще с поверенными джарского народа скрепили сие постановление своими печатями и участвовали в присяге на верноподданство Его императорскому величеству».
Сам Али-Султан Илисуйский не принимал участия ни в составлении, ни в подписании данного договора. Это, с одной стороны, давало некоторую свободу его действиям, а с другой — предоставляло формальную возможность не признавать принятые без него условия. Обоими этими обстоятельствами он воспользовался сполна, но за это поплатился лишением власти.
В последние месяцы своего правления Али-Султан перестал не только участвовать в военных предприятиях джарцев, но даже примкнул к тем их представителям, которые не разделяли общего мнения. Например, он не был замечен в Закатальском ущелье, где был убит попавший в засаду генерал Гуляков. Однако известны его контакты с руководством Мухахского, Тальского и Джинихского обществ, наладивших сепаратные контакты с генералом Орбелиани, которого Павел Цицианов направил в Джаро-Белоканы после гибели генерала Гулякова.
Встречаясь с представителями царской власти, Али-Султан отвергал выдвигаемые против него обвинения в том, что он якобы отказывается выплачивать часть дани, определенной еще «гуляковским» договором, и вместе с новыми союзниками обязался честно исполнять условия этого документа. Свыше 20 аварских и цахурских селений вновь примкнули к упомянутому договору, что не соответствовало коренным интересам джарцев.
Эти события позволяли Павлу Цицианову активнее проводить политику, направленную на полное подчинение Джаро-Белокан. В этих условиях неприемлемой для джарцев была и позиция самого Али-Султана. Тогда-то и возникла настоятельная необходимость отлучения его от власти.
Осуществлялся этот процесс с ювелирной точностью. Вся интрига состояла в том, что складывалось вполне реальное впечатление: не джарцы, а сам Илисуйский джамаат отстранил своего султана от власти. Решение принималось по всем канонам республиканского правления — на общем съезде новым руководителем подавляющим большинством голосов был избран Ахмад-хан. Джамаат сообщил о своем решении генералу Орбелиани, а тот донес по инстанции в Тифлис, князю Цицианову.
Тот, думая, что аварские и цахурские джамааты вновь объединились, мгновенно пришел в ярость, даже подумывал о новом походе в Джаро-Белоканы. Единственное, что удержало его от несвоевременного и безрассудного шага, — это малочисленность имевшихся в его распоряжении войск. Поэтому пришлось охладить пыл, умерить амбиции и попытаться наладить выгодные контакты с новым султаном.
К великому удовлетворению князя, впоследствии выяснилось, что большинство его опасений были напрасными. Джарцы, отстранившие от власти сторонника царского режима Али-Султана, грубо просчитались и в Ахмад-хане. Этот также обратился за помощью к царским генералам и даже совершил поездку в Тифлис, где заявил, что готов полностью перейти в императорское подданство, более того, призвал построить на подвластной ему территории царскую крепость и в залог своей верности отдать в аманаты собственного сына.
Все эти предложения были восприняты благосклонно. Ему был пожалован чин полковника и определено годовое содержание в 1200 рублей. Ахмад-хан руководил Илисуйским султанством в течение четверти века, угождал царским властям и по возможности защищал своих подданных, попадавшихся во время набегов на Грузию, называя их действия «шалостями мятежных подданных».
Фарид Айсар. Быть в тесном союзе и дружбе
//газета "Настоящее время", №40 от 16 октября 2009 года
Alazan-INFO
