Этот поход горского полководца выделяется среди других подобных тем, что ему легко удалось захватить ряд крепостей в Сигнахе, сереброплавильный завод в северной части Армении. Трофеи хана были довольно внушительными, однако он не остановился на достигнутом и продолжил наступление дальше, на юг. Копыта его коней истоптали землю Нахичевани, затем неподалеку, в Ахалцихе, он расположился на зимовку. Там же он встретился с командующим восточной группировкой турецких войск Сулейман-пашой.
На обратном пути в Дагестан он осадил небольшую грузинскую крепость Вахан, принадлежащую потомственному дворянину князю Абашидзе. Захватив укрепление, Умма-хан пленил всех женщин, находившихся там. Среди них были и две дочери князя Абашидзе. Одну из них он подарил Ибрахим-хану Карабахскому, на которой тот женился. Она потом родила карабахскому хану сына и дочь. Другую княжну Абашидзе аварский хан оставил себе. Впоследствии она стала его женой.
Напомним, что задолго до этого случая Умма-хан выдал за Ибрахим-хана свою сестру. Установление близких родственных отношений позволяло Умма-хану и ряду других дагестанских феодальных правителей осуществлять угодную им политику в Закавказье. Этот регион привлекал их внимание не только потому, что представлял экономический интерес, но и потому, что считался горцами своей древней родиной. Поэтому и Умма-хан, и другие дагестанские феодалы охотно откликались на зов о помощи из Карабаха.
Однако не всегда оказываемая помощь была бескорыстной. Война тогда считалась своеобразным ремеслом, и воины требовали оплаты от того, кто призывал их на службу. К помощи горцев в трудную минуту обращался не только карабахский, но и кубинский, другие окрестные ханы. Например, у дербентско-кубинского хана Фетх-Али состояло на службе около 10 тысяч даргинцев, лезгин, аварцев и лакцев.
В 1780 году горцы в очередной раз вошли в Карабах, отозвавшись на призыв Ибрахим-хана. Но за оказанные услуги они не получили вознаграждение. В связи с этим один из архивных документов свидетельствует: «За сей поход, при возвращении своем из оного, некоторые места, принадлежащие дербентскому хану, разорили». Об этом же случае в другом документе сообщается: «Оплата составляла знатную сумму, которую Ибрахим-хан или пожалел, или не в состоянии был выдать, оставя его стан, многие деревни разорили, пленяя более двух тысяч людей и получа в добычу несколько тысяч скота».
Конечно, подобные действия не могли привести в восторг Ибрахим-хана. Поэтому он обратился за содействием к своему извечному противнику — грузинскому царю Ираклию II, которому писал: «Соединитесь с нами братски, пришлите четыре или пять тысяч ваших исправных войск, как мы их (т. е. горцев) знаем, нет прибыли от них и не бывает».
В данном случае, безусловно, карабахский хан кривил душой. «Не кто иной, как Умма-хан и другие дагестанцы, помогли ему вернуть беглых слуг. Например, ширванский хан Мустафа письменно обещал: «Я, Мустафа, хан ширванский, обязуюсь в знак верноподданнического моего усердия возвратить Ибрахим-хану Карабахскому все природные карабахские семьи».
Да и позже, в 1795 году, когда на Карабах напал иранский шах Ага-Мухаммад Каджар, хан Карабаха бежал не в Грузию к царю Ираклию II, а в горы, ближе к брату своей жены, то есть к Умма-хану Аварскому. Ведь там было спокойнее, да и охрана надежнее.
В последующие годы установление родственных связей между горцами Дагестана и карабахцами продолжалось. Среди известных потомков смешанных браков достаточно назвать два популярных имени — композитора Узаира Гаджибекова и всемирно известного дирижера Ниязи.
Последний поход Умма-хана Аварского
В 1801 году умер выдающийся политический деятель и полководец Умма-хан Аварский. С именем этого хана, который в возрасте 12—13 лет взошел на место своего отца Мухаммада после его смерти, связаны славные страницы истории Дагестана.
За полгода до своей кончины он совершил последний поход в Грузию, где сразился с войском российского царя. В архивных документах сохранились подробности этого события. Последний поход Умма-хана состоялся накануне присоединения Грузии к России. Все началось с того, что грузинские князья попросили императора защитить их страну от непрекращающихся опустошительных набегов со стороны Ирана, а также дагестанских горцев.
В 1799 году в Тифлис прибыло царское войско под командованием генерал-майора Лазарева. Умма-хан Аварский, лояльно относившийся к российским властям, усмотрел в этом демарше угрозу собственным владениям. Спустя год он, по словам кавказского историка XIX века Мирзы Адигюзель-бека, собрал 20-тысячную армию и направился в Грузию. Хан рассуждал в таком тоне: «Если Россия забыла прежние со мной дружественные отношения и взяла под защиту Грузию, то я направлюсь в Тифлис, выставлю оттуда царское войско и предам сей город грабежу, как в былые времена».
Узнав об этом, грузинский царь растерялся, а тифлисцы готовы были бежать куда глаза глядят. Генерал Лазарев пытался успокоить их, но паника была такая, что никто никого не хотел слушать. Он якобы сказал грузинам: «Я со своим войском выступлю против врага, и вы возрадуетесь моей победе над ним. Но если он меня одолеет, то бегите, куда хотите».
Битва началась на берегу реки Иори вблизи селения Какабети. Горцы, среди которых был и мятежный грузинский царевич Александр, которого поддерживали дагестанские феодалы, атаковали генерала Лазарева со всех сторон. Но натиск захлебнулся в крови: царская артиллерия нанесла по наступающим точные и результативные удары. Горцы отступили на исходные позиции. Впоследствии генерал Лазарев докладывал вышестоящему командованию, что во время первой атаки было убито две тысячи горцев, а сам он потерял всего лишь 13 человек.
После непродолжительной передышки бой возобновился. На сей раз инициатива исходила от царского войска. Одна атака следовала за другой. Воины Умма-хана дрогнули и начали отступать. Часть горцев направилась в сторону Гянджи, но и оттуда была вытеснена. Поэтому решено было идти в Джаро-Белоканскую область и расположиться там на отдых. Удрученный поражением, Умма-хан не знал, куда себя девать. Тяжелый груз навалился на его плечи. Случилось так, что он неожиданно заболел и скоропостижно скончался в 1801 году. Там же в Белоканах его похоронили. (Alazan-INFO: автор здесь ошибается - похоронен нуцал Умма-хан Аварский (Великий) у Джарской главной мечети (Закатала).
Лазутчики генерала Лазарева разузнали подробности его смерти, а тот известил о случившемся жителей Тифлиса. Но никто этому сообщению не поверил. Грузины облегченно вздохнули лишь после того, как Лазарев, подобно римскому триумфатору, вошел в город и привез с собой несколько отрубленных голов горцев.
Английский посол и племянница аварского хана
В 1811 году в Иран ко двору шаха Фетх-Али по поручению британской королевской четы прибыл специальный посланник Гор Аузли с женой. В то время Россия находилась в состоянии войны с Ираном, а английское правительство, не желавшее усиления российских позиций на Кавказе, поддерживало шаха в его притязаниях на некоторые кавказские территории, в том числе Южный Дагестан.
Годом позже возобновились мирные переговоры между воюющими сторонами, которые завершились подписанием Гюлистанского мирного договора, которому согласно статье III к России отходили некоторые ханства: Дербентское, Кубинское, Бакинское, а также весь Дагестан. Были названы и другие территории, вошедшие в состав Российской империи. Именно этого и не хотел сэр Гор Аузли, которому было поручено добиться их передачи иранской стороне.
Британец с поставленной задачей не справился, зато нередко проводил время в приятном обществе. Одной из высокопоставленных особ в шахской резиденции была старшая жена шаха Фетх-Али, которую звали Ага-Баджи или Ага-Бегим. Она приходилась дочерью карабахскому хану Ибрахиму, который в молодости женился на сестре известного политического деятеля и полководца Умма-хана Аварского. Так что, помимо прочего, Ага-Баджи была и племянницей аварского хана.
В сочинениях ряда кавказских историков XIX века содержится предыстория этого брака. Шах Фетх-Али, воевавший с ханом Ибрахимом, желая заключить с ним перемирие, высказал мысль, что не прочь породниться с прежним противником, чтобы сделать мир между ними более прочным. Он также обещал, что сделает Ага-Баджи своей старшей женой и не обидит ее ни поступком, ни словом.
Ибрахим принял это предложение и выдал Ага-Баджи за иранского шаха, сверх того, послал на его службу одного из своих сыновей от другой жены. Шах сдержал данное слово и подчинил всех своих жен и наложниц карабахско-аварской княжне. Ага-Баджи оказалась на редкость умной и распорядительной хозяйкой. Ее полюбили за кроткий нрав и доброе сердце, а также за то, что она была поэтессой, не лишенной природного таланта.
Именно с ней и встретились сэр Гор Аузли и его жена. Во время аудиенции британский дипломат вручил шаху королевское послание в шкатулке, усыпанной бриллиантами, а его жене подарил кисет, расшитый алмазами. Подношения понравились шахской чете, и Гор Аузли с супругой стали частыми гостями на женской половине дворца.
Во время продолжительных бесед выяснилось, что Ага-Баджи сочиняет лирические стихотворения и подписывает их псевдонимом Туту. Этот факт зафиксирован в энциклопедии биографий знаменитых людей «Данишмандане Азербайджан», принадлежащей перу иранского автора Мухаммада-Али Тербията. Там же приведен отрывок из одного ее стихотворения, в котором рассказывается о влюбленных, достигших своей цели.
Ага-Баджи пользовалась экстравагантной системой поэтических образов, поражающих своей неожиданностью даже искушенных читателей. Например, такой пассаж: «Когда наступило время путешествовать, я позвонила верблюду моего сердца. Ведь так приятно: помимо голосов, по-разному звучат даже колокольчики, привязанные к их шеям». Ага-Баджи, пережив своего отца и дядю, умерла в 1832 году в иранском городе Кум, где и похоронена.
Фарид Айсар. Умма-хан Аварский и Нагорный Карабах
//"Настоящее время", №2, январь 2010 года
Alazan-INFO
0
