Территория расселения горцев и интенсивной жизнедеятельности занимала в древности географическое пространство, лежащее по южную сторону от современной Чеченской Республики и юго-западного Дагестана, а также охватывала территорию, лежащую между современным Тбилиси и горами к востоку от него с центром в Алазанской долине. До конца XVII века эта территория в политическом отношении составлял одно целое с Кахетией и именовалась областью Джар.

С Джарской областью и джарцами идентифицируются такие политические образования как «Страна хурритов» (Хоронта), Пипан, Древняя Албания (Лпин), Эретия (Эрасул ракь), Голодинский союз (Гъолода-Эль), Джарский союз (ЧIар), 3акатальский Округ (Закаталы).

Исторические связи джарцев с соседними народами имеют глубокие корни и достаточно сложившуюся традицию. История этих взаимоотношений имеет ряд характерных особенностей, которые не всегда происходили мирно, но, тем не менее, продолжали развиваться на пути тесного и взаимовыгодного сотрудничества.

Исключительность и характерные особенности этого процесса легче всего проследить в рамках развития общественно-политической жизни именно Джарского союза вольных обществ, который охватывает относительно близкий к нам период XVII – п/половины XIX века.

Надо отметить, что именно социально-экономические и общественно-политические отношения, существовавшие внутри страны, как нельзя лучше способны характеризовать степень доверия и характер добрососедских связей, которых придерживались джарцы в отношении различных этнических групп Кавказа.

Это актуально и в связи с развивающимися связями между Республикой Дагестан Российской Федерации (РДРФ) и Азербайджанской Республикой (АР), местом, которые занимают джарцы в сознании современных граждан. Настоящий исторический экскурс  поможет правильно понять не только современные  проблемы джарцев, но и способствует делу сохранения мира, стабильности в регионе. Однако, и это не менее важно, экскурс в историю позволит приоткрыть завесу на некоторые детали, поможет определить ориентиры и вектор развития общественных отношений в настоящее время.

Джарская область никогда не была территорией моноэтнической, однако, нельзя исключать того факта, что один из этих народов всегда занимал доминирующее положение над остальными и его голос имел решающее значение на всех совместных общественных собраниях, во внутренней и внешней политике края.

Полиэтничность джарской общественности была лишена ярко выраженного внутреннего противостояния, но, говоря о полиэтническом Джаре, следует отметить, что здесь обнаруживается, во-первых, «полиэтничность», возникшая на местных корнях, и, во-вторых, «полиэтничностъ», образовавшаяся под воздействием внешних факторов. Эта проблема могла бы стать интересным предметом исследования учёных Дагестана, который сегодня переживает то же самое.

В силу своего географического и политического положения, Джарская область очень часто оказывалась в эпицентре миграционных процессов, основные потоки которого развивались по направлению юг-север и обратно.

Сегодня мы не можем окончательно утверждать, за исключением некоторых случаев, какие причины могли послужить окончательной миграции целых народов из Алазании на Северный Кавказ, но взаимодействие между Югом и Севером никогда не прекращалось и с разной интенсивностью существовало всегда. В ряду причин, привлекающих народы в Джар были воспетые природно-климатические условия, которые позволяли человеку противостоять угрозам природных стихий и специфический характер общественных связей, который строился по принципу «каждому своё». Именно это и позволило горцам построить стройную и строгую систему внутренних отношений, которая получила название аристо-демократизм.

Джарский союз был государственным образованием горцев, политическое устройство и характер социальных отношений которого позволял объединить вокруг себя различные этнические группы Кавказа, как это в определённой степени удаётся современному Дагестану.

Множество фактов свидетельствуют о том, как народы Кавказа с симпатией относился к Джару, которому были чужды дворцовые интриги и феодальные междоусобицы. Под покровительство Джарского Союза, уже традиционно на протяжении нескольких столетий управляемому старейшинами, а также как к наиболее богатому в крае, добровольно переходили азербайджанские, грузинские, дагестанские крестьяне.

Они, вне зависимости от религиозной и национальной принадлежности, целыми селениями переходили под покровительство джарских законов и это не в не меньшей мере, чем все другие обстоятельства, позволяли Джару оказывать заметное влияние на ход исторических процессов в Закавказье (Цор). Как отмечает исследователь края Петрушевский, «Не только в политических комбинациях мелких ханств Азербайджана, Дагестана, Грузии поддержка джарцев играла решающую роль, но и обе главные соперницы – Турция и Иран – стремились заручиться поддержкой Джара».

Под сильным влиянием Джарского Союза, граничащим с зависимостью, находились и ряд обществ Дагестана, с которыми, как и с вайнахами, джарцев связывали не только общие политические и экономические интересы, но и кровно-родственные связи. Они обеспечивали джарцам надёжный тыл, что было крайне важно в борьбе с агрессорами.

Народы Дагестана, в частности, участвовали во всех военных предприятиях джарцев, оказывая поддержку не только морально-духовную, но также выставляя живую силу для борьбы с врагами. Но, со временем, по мере утраты идеологической мотивации к борьбе, по мере того, как возобладал коммерческий интерес некоторых феодалов, участие дагестанцев в таких предприятиях стал сводиться к охоте за наживой.

Социально-экономическое положение народов, которые жили с джарцами, по естественным причинам разнилось, но даже самая незначительная степень этого различия всегда была основана на их взаимном согласии.

В том, что джарцы занимали более высокое социальное положение, нельзя было ни в коей мере усматривать факта ущемления интересов нацменьшинств. Это было обусловлено мусульманским правом, древними адатами и традициями, нередко политическим расчётом и идеологией джарского аристо-демократизма, который служа национал-патриотическим интересам джарцев, исходил вышеупомянутому соображению «каждому своё».

Жившие, например, в пределах Джарского союза ингилои и мугалы, признав над собою власть аварского джамаата, отбывали привычные повинности, которые не могут быть охарактеризованы как «закабаляющие». Они пользовались ни чем не ограниченным со стороны владельцев правом пользования и распоряжения землёй: поселяне могли свободно отчуждать их, закладывать, дарить, давать как приданное, завещать и т.д. и т.п..

Единственное отношение владельцев к поселянам заключалось в том, что последние были обязаны вовремя и надлежащим образом уплачивать ежегодный доход владельцам земными произведениями, а также вносить определенную сумму в государственную казну от прибыли в предпринимательской и коммерческой деятельности как внутри, так и за пределами страны. Это была своего рода налоговая политика. При этом, важно отметить, что народ не был беден и обременен налогами, а кешкельный сбор с поселенцев до прихода русских, был невелик и почти символическим (5-10%), что позволяло некоторым старшинам мугало-ингилойских сёл, будучи ответственными за платежи своих соплеменников повышать, в тайне от джарцев, проценты взноса, то есть сумму и размер повинности, обращая так излишек сверх следуемого в свою пользу.

По мере развития экономики различные социально-производственные группы стали выделяться из рядов равноправных членов общества и претендовали на гражданские права, для чего было необходимо вступить в один из аварских тухумов.

Нужно отметить, что у джарцев существовала и система наград, которая применялась по отношению к тем, кто проявил себя в боях за родину. В последнем случае такие герои получали вместе с наградой в виде необлагаемой налогом земли (дача) и джарское гражданство, но дабы упрочить своё положение в обществе они всё равно вступали в тот или иной тухум.

Знаком отличия «настоящих» (кровных) и пришлых (политических) представителей внутри тухума, применялась специальная формулировка фамилий. Например, когда фамилии заканчивались на «сул», как в случае с Кахаясул, Нухиясул и т.д., то это означало, что его носитель относит себя к родоначальнику тухума и является «настоящим». Когда фамилия заканчивалась на «зул», как в случаях с Кахаязул, Нухиязул и т.д., то это говорило о том, что это принятый, пришлый в тухум  человек.

«Новые джарцы», заручившиеся доверием того или иного тухума, вопреки договору селили на своих дачах крестьян, которые обязывались платить кешкелъ новому хозяину, тем самым устраивали собственные теневые экономические отношения с мигрантами. Как бы ни старались джарцы внушить своим новым согражданам соблюдение норм и адатов Джара, те всё равно продолжали искать только новой и новой выгоды от союза с джарцами и неумеренные в своих желаниях расшатали устои и традиции.

Процесс концентрации землевладения в руках таких членов джамаата, которые делали всё только в угоду тухумных, корпоративных интересов, стал способствовать росту коррупции, злоупотреблению служебным положением и гражданскими правами.

Уполномоченные собирать с поселян налоги, они, войдя в сговор с упомянутыми выше старшинами из мугало-ингилойских сёл (которые завышали реальный установленный джамаатом размер налога), они стали утаивать от общества часть сбора и присваивать их себе. Путём таких операций, а также благодаря богатству, нажитому путём ростовщичества и торговли, а позже и покупкой на эти деньги новых и новых земель, некоторые фамилии заставляли забыть о своём низком происхождении. Опираясь на джарские законы, свято охраняющие частную собственность, обладатели такой собственности стали занимать определённое положение в обществе.

Ввиду того, что завоевать страну и управлять страной, где верховодит весь джамаат трудно, представители Персии, Турции, России нередко использовали амбиции «новых джарцев» в свою пользу, попутно стараясь расстроить сложившиеся мирные отношения в обществе.

Так представители российской империи поощряя переход национальных богатств в частные руки, не скрывали своей радости, когда поселяне стали «менее исправно» и «менее добросовестно» платить налоги в джарскую казну, т.е. зерном худшего качества, несвоевременно, в меньшем размере и т.д.

Не без удовольствия отмечая, что «попытки владельцев (здесь имеется ввиду аварский джамаат – Л.Л.) настоять на точном исполнении обязательств не всегда удаются», чиновники были вынуждены в то же время признать, что «между землевладельцами  и поселянами еще долго будут добрые отношения».

Так, в одном из предписаний царской администрации на Кавказе, направленном, «для искоренения перевеса джарцев над прочими обществами» имеется весьма любопытный пункт, который требует, прежде всего, «истребить причины столь выгодного положения джарцев».

Оно гласит следующее: «Закаталы следует занять хотя бы один раз и даже на короткое время, ибо сие достаточно истребит общее мнение всех дагестанцев и заалазанских лезгин, что оно есть гордыня, не покорствующая силе российского оружия. После чего дагестанцы и гулхадары не только навсегда откажутся от оборонительного союза с чарцами, но они (дагестанцы – Л.Л.) принуждены будут вступить в близкие связи с правительством российским…».

Среди способов «столь же верно к предполагаемой цели ведущих» предлагалось «поселить раздор между обществами». Не для того ли были созданы такие бинарные административные образования на Северном Кавказе как Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Чечено-Ингушетия, а вместо Джарского союза - Джаро-Белокан?

Таким образом, завершая настоящую статью, хотелось бы обратить внимание на то, что сегодня, наиболее убедительным мнением о прошлом и настоящем джарцах, было бы то мнение, которое не зависит от государственных, национальных, религиозных, капиталистических пристрастий и могло бы называться «джарской» точкой зрения. Но для этого, по меньшей мере необходимо знать историю.

Лачин Лачинов