 Вопросы джарской аристо-демократии не были и не стали предметом отдельного исследования, но темпы развития кавказоведческой науки настоятельно требуют изучения этого исключительно важного явления политической истории, потому, что они имеют отношение не только к истории отдельно взятого Джара, но также Дагестана и Кавказа в целом. Исключительное значение поставленного вопроса в том, что на примере Джарского Союза можно мы видим, как государственное образование горцев умело сочетало в себе принципы демократии (власть народа) и аристократии (власть аристархов, избранных). Большой толковый словарь русского языка и материалы рабочей группы при лаборатории междисциплинарных исследований Юлия Колесниченко, которые ссылаются на «признак Рейна», обращают внимание на ряд ключевых качеств, позволяющих отличить аристархов от представителя демоса, в частности - способность выделять, накапливать, сохранять и передавать культурные ценности, для чего необходимы два внешних условия: определенный уровень благосостояния и известная степень самоотверженности (когда «я» и «мое» отступают перед «вечно прекрасным», «неотъемлемым», «национальным» достоянием. «Аристократизм» обладает следующими отличительными признаками: во-первых, аристократ зачастую воспринимает и определяет себя и других людей через групповую принадлежность (деление на группы может происходить по самым различным критериям: профессиональная принадлежность, пол, возраст, национальность, место жительства и т. п.), например: «я – представитель», «этот - из таких-то»; во-вторых, аристократу более присущ коллективизм; в-третьих, отношение к другому человеку формирует под влиянием своего отношения к группе, к которой принадлежит данный человек (аристократу бывает непонятно, как можно одновременно принадлежать к двум враждующим или противоположным группам: «Ты либо с нами, либо с ними - тогда против нас»); в-четвертых, аристократ выделяет свой круг общения по каким-либо признакам, осознает его некую «особость; в-пятых, в речи аристократа часто звучат выражения «группа», «типичный представитель», «наши», «все они такие» и т. п. Противоположным «аристократизму» является признак «демократизма» [1]. В портретах, в которых их авторы стремились отразить общие черты характера представителя «аристократии» можно встретить также следующее: поведение аристократа на людях и дома не отличается, он не может позволить себе выйти за рамки своего этикета, даже если он устал, расстроен, рассержен, он не сбрасывает на окружающих накопившуюся энергию раздражения, усталости, не навешивает на других свои трудности и проблемы, держит людей на некоторой дистанции, избегает панибратства, к нему не просто «залезть в душу», он не позволяет проявлять по отношению к себе грубость, фамильярность, развязность. От природы это люди, носящие аккуратную одежду, которая поддерживает их в состоянии собранности». И что обращает внимание, «их энергетическое поле постоянно подтянуто и обычно имеет узковатую вертикальную форму» [2]. Как отметила в одном из своих последних интервью Татьяна Илларионовна Меттерних (в девичестве - Васильчикова) [3] - одна из редких представительниц русской эмиграции первой волны, ставшая заметной светской и исторической фигурой в новой России, «Аристократизм -- это менталитет. Конечно, большую роль играют семейные традиции, но ими все не исчерпывается. Аристократизм начинается с ответственности за судьбу своей страны». Нам представляется достаточным выше приведенные данные оценки и характеристики особых отличительных качеств, присущих представителям аристократии. Обратимся к принципам управления, которые были продемонстрированы джарскими аристархами и, собственно к самому джарскому аристо-демократизму. Как известно, основным показателям состоятельности принципов управления государством является общественное согласие. Такое согласие зачастую достигается системой «сдержек и противовесов». В условиях джарского аристо-демократизма мы наблюдаем ситуацию, когда «верхи не скрывают своей воли к управлению, а низы соглашаются и принимают в этом добровольно соучастие». Свидетельством общественного согласия «аристо-демократического Джара» является то обстоятельство, что под знамя Джара стекаются не только собственно родственные джарцам горцы из джамаатов и феодальных владений Дагестана [4], но также крестьянское население закавказских ханств и княжеств, которое массами переходит на сторону Джара и изъявляет желание находится под его юрисдикцией. Это является свидетельством того, что джарские аристархи находились не в антагонизме по отношению к широкими массам, а в единой упряжке с населением области (с гражданским и негражданским). Эта спаянность способствовала росту популярности и укреплению основ Джарского союза. Несомненно, идея джарского аристо-демократизма выросла на благодатной почве, подготовленной национально-освободительной и социальной борьбой местного населения, историческим развитием края, политико-правовой культурой и экономическими потребностями. Аристократия, не утратившая патриотического духа, периодически становилась во главе национально-освободительного движения Джара и являлась становым хребтом данного государства. Причем, было много ярких личностей, которые жили не щадя собственных сил на то, чтобы сохранить, отстоять национальную свободу и независимость. Очень многое связывает лучших сынов аварского, лакского, цахурского, «эро-кахетинского» и других народов, с Джаром: это и минуты восторга и восхищения, это и общая победа над врагами и достигнутое величайшим усилием ума и воли богатство, это и минуты скорби, связанные с горечью утраты и поражения, а также общая боль по тому, что, казалось бы, ушло безвозвратно. В частности, взаимосвязь Дагестана с Джаром с одной стороны, аристократии горской в Джарах с народом с другой, находит свое отражение в героической поэзии аварцев («рагъул» яги «кьалул» кучIдул), ставшие предметом исследования А.А.Ахлакова. [5] В ряду этих песен особо выделяются песни о вождях или предводителях – «церехъабазул кучIдул»: «Песня о хромом Ражбадине» («Лекъав Ражбадиниса кечI»), «Песня о Кази Ашильтинском» («ГIашилтIаса Гъазиса кечI»), «Об Уммахане» («ГIуммаханиса гьабураб»), «Песня о Мусал Адалаве» («Мусал ГIадаласдаса кечI»), «Песня о Бук-Мухаммеде» («БукъмухIаммадиса кечI»), «Песня о Хаджи-Мураде» («ХIажимурадиса кечI») и т. д. Эти песни составляют довольно обширный цикл различных по своей идейной основе и жанровым признакам произведения. Ныне бытование этих песен очень ограничено. Это песни не просто о предводителях, ставших во главе организованных национально-освободительных походов в ЦIор (Закавказье), а аристократии, которая понимала свою связь и с народом и с родиной – народной аристократии. Недоброжелатели тщетно сводили роль таких лидеров к роли зачинщиков лекианобы и активно использовали теорию классового общества для того, чтобы разорвать окончательно нити связующие ведомых (народ) и ведущих (аристократию). Низведя национально-освободительную борьбу горцев до уровня разбоя и охоты за наживой авторы многочисленных трудов тем самым низвергали прежде и роль аварской аристократии, а вместе с тем и значение аристо-демократизма. По какому-то злому року, остаётся в опале историографической науки аварский нуцал Уммахан Великий – оплот и лицо аварской аристократии, которая жила жизнью своего народа, а не жизнью своего двора. [6] «Располагая огромными средствами, он (Уммахан) вполне воспользовался своим положением и заставил платить себе дань грузинского царя Ираклия, ханов – Дербентского, Кубинского, Бакинского, Ширванского, Шекинского и пашу Ахалцыхского. После этого, можно сказать без преувеличения, что ни одно влиятельное лицо в Дагестане не достигало до той степени могущества, как Уммахан Аварский». [7] Уммахана весьма тонко характеризует еще то обстоятельство известное из его жизни, как взятое им на вооружение правило «никогда не останавливался у кунака, а располагался в мечети, говоря, что он кунак всего аула». [8] Искаженно или не совсем достоверно преподносится до сей поры также роль и значение Великого Шамиля. Тем не менее, невероятным испытанием состоятельности для аристархов и идеи джарского аристо-демократизма, как не пародоксально, оказались не внешние угрозы и даже не войны за независимость, а периоды короткого мира, когда группы людей заинтересованных в частной выгоде находили для себя возможным использовать занимаемое положение в обществе во вред государственным и общественным интересам. А с определенной поры в целях развала государства стало умело использоваться также этническое, социальное и духовное многообразие джарского общества. Изначальную строгость самоорганизации Джарского Союза стала утрачиваться после политического столкновения с Россией, которая, заступаясь паразитирующие общество личности, и даже выращивая таких для борьбы с горцами, внедряла их во властные структуры государства. У Петрушевского И.П. меются свидетельства того, как некоторые старейшины кешкельных земель в лице выделившихся в ряды старейшин из демоса, изымали у местного населения больше налогов, чем причитается в казну Джара, а разницу оставляли, утаив от народа и власти, в своих карманах. [9] Именно на жадность таких посредников и опирались враги Джара во всякое время и здесь мы впервые находим зачинщиков разлада между аристархами и демосом. Имеются свидетельства того, как враги радовались таким недоимкам и робким признакам неповиновения, которую, в итоге целого ряда несправедливостей и недоразумений, начинали проявлять массы в отношении своих же аристархов. Как мы уже отмечали выше, население, проживающее на территории Джарского Союза, делилось на обладающих полными правами - "граждан" Союза и на тех, кто этими правами не обладал или обладал частично. Подобное распределение прав, в некоторой мере строилось на расовой принадлежности, поскольку мы наблюдаем в Джарах ситуацию, когда полноправными гражданами являются преимушественно именно горцы, а «лицами без гражданства» были преимущественно представители тех народов, которые относили себя к народам «некавказского происхождения» или к народам исповедующим иную веру, но изъявившие покорность Джару на определенных взаимовыгодных условиях. Основную массу тех, кто не обладал, таким образом, «джарским гражданством» составляли преимущественно мугало-ингилои, которые не обладали правом голоса в жизни государства, но при этом пользовались «видом на жительство» в пределах Союза. Жили они на весьма плодородных землях в долиной части территории Союза или на территории не худщего качества, специально для них отведенных. На этих отведённых для мугало-ингелоев земле они занимались хозяйством и платили налог, получивший название «кешкель». Количество членов такой семьи собравшейся вокруг дыма (очага) никак не влияла на сумму налогов, так как размер налога зависел, прежде всего, от размеров занимаемой площади и его добротности, а не от количества душ в семье. Из чего можно сделать недвусмысленный вывод о том, что джарцы акцентировали внимание не на эксплуатации людей, а на рациональном использовании земельных угодий. Когда речь заходит о джарском аристо-демократизме, следует обратить внимание еще и на то, что граница, разделяющая аристократию и демократию пролегала не в среде самого горского населения, а в области человеческих отношений «горских» по происхождению и населения «не горского» происхождения. Поскольку имелось большое количество вольных горцев, которые не возлагала на себя роль аристархов и при этом не отбывала обязательств по уплате кешкеля в джарскую казну. Впрочем, наоборот, в Джарском Союзе было как незначительное количество горцев, которые не обладали "гражданскими правами", так и незначительное количество мугалов и ингилоев, которые обладали такими правами и дажи пользовались не малым уважением в Союзе. также следует заметить, что джарский аристо-демократизм не носил классового характера, как это стремились представить историки коммунистической школы России и как это в некоторой мере был вынужден преподносить Петрушевский И. П. Труды Петрушевского И. П. имеют богатое содержание и проникнуты поиском ключевых моментов общественно-политической и социально-экономической жизни Джара, раскрывают весьма скрытые от простого глаза ключевые моменты, но толкуя или характеризуя джарскую реальность учёный, вероятно, не мог выйти за рамки правящей идеологии, которая смотрела на историю сквозь призму классовой борьбы. Уроки истории и в частности опыты джарского аристо-демократизма состоят в том, что народ, не знающий своих аристархов или не имеющий оных, обречен разделить участь побежденных народов, не строить и развивать свою судьбу, а влачить его от условных и нескончаемых «перемен» к новым «переменам», обретет непредсказуемость своего будущего и наживет чувство обреченности, потакающего народ отказаться от своих корней и забыть свое происхождение. Опыт джарского аристо-демократизма должен показаться полезным и для Дагестана, всякий раз, когда он устремляет свой взор в будущее, поскольку горцам с начало в Джарах, а за тем и в Дагестане, в одинаковой степени довелось на пороге от XIX к XX-му и от XX к XXI-му веку пережить совершенно не легкие и трагические времена, которые рискует запомниться в истории как «период позора».
Источники и примечания:
1. Большой толковый словарь русского языка. - 1-е изд-е: СПб.: Норинт. С. А. Кузнецов. 1998. 2. Октагон. Эзотерический категориально-понятийный словарь. 3. В феврале этого года княгиня Татьяна Меттерних была награждена грамотой Президента России «За заслуги в укреплении российско-германских дружественных отношений и активную благотворительную деятельность». Ее «Берлинский дневник», опубликованный в Америке, стал мировым бестселлером. Татьяна Меттерних покинула Россию 4-летним ребенком. Сейчас ей 89. Недавно презентовала свою последнюю книгу «Строгановы», выпущенную петербургским издательством «Алетейя». 4. Этимология названия «Дагестан» имеет не тюркские корни, как это взято в привычку понимать, а местные корни и происходит аварского слова «тахида(н)» - «тахи(с)дан»: горное плато, трон, престол. 5. А. А. Ахлаков. Героико-исторические песни аварцев. Махачкала, 1968. 6. Шамиль является в истории символом отчаянной, но безнадёжной героической борьбы горцев за свободу и независимость, а Уммахан – олицетворение этой самой свободы и независимости. 7. А. А. Неверовский. Краткий исторический взгляд на Северный и Средний Дагестан до уничтожения влияния лезгинов на Закавказье. СПб, 1848. C. 34 – 35. 8. Даг. НИИЯЛ, Рукописный фонд, д. 205 (ф). 9. И. П. Петрушевский. Джаро-Белоканские вольные общества в первой половине XIX века. Махачкала, 1993.
Лачин Лачинов. Некоторые вопросы джарского аристо-демократизма. // Alazan-INFO. По материалам Научно практической конференции, которая состоялась в Махачкале 26 мая 2011 года
|
Alazan-INFO
